А с тобой не пропадешь

—          Отставить! — поддержал меня Сысоев. — Негоже нам ныть и стонать: войне самый край подоспел.

—          Никто п но ноет,— пробасил Маклецов и высунулся из-под простыни.— Душу отвести можно солдату?

—          Можно. Нужно даже,— согласился я.

—          Вот и отвели, а теперь — черточку! — неожиданно положил конец дискуссии Сысоев.

—          Чего, чего? — не понял Маклецов.

—          Черту, говорю, пора подвести, как па собрании.

—          А с тобой не пропадешь! Хоть перед дьяволами, хоть перед докторами — все равно но страшно,— малость повеселел Маклецов.

—          Соловей ты курский или ворона? — перебил его кто-то.

—          К чему такие слова?

—          К тому, что накаркал обход.

В палату действительно вошла чуть ли не вся наша медицина, и первым делом, конечно, к Сысоеву. От этой подчеркнутой внимательности Сысоеву не по себе стало.

—          Серьезное дело,— сказал главный врач, обращаясь к нему.— По человек вы крепкий, вижу. И мотор у вас не подкачал пока. Верно, говорю? — И почти без всякой паузы: — Будем оперировать.

Сысоев ответил не сразу. Видно, не желая показать волнения, старался справиться с нервами. Наконец, совладав с собой, сказал:

—          Если зрячим оставите, согласен на все. Оставите?

Врач от прямого ответа уклонился:

—          Мотор у вас, повторяю, первый сорт, как часы работает. Это самое важное. А остальное...

—          А остальное?

—          Мы с вами солдаты?

—          Солдаты,— покорно повторил Сысоев.

—          Ну, вот и отлично.

Закончив обход, врачи снова остановились у койки Сысоева. По только на одно .мгновение. Мне показалось даже, что главный врач сокрушенно покачал головой. Именно показалось: не могла же, в самом деле, медицина выдавать свои тайны непосвященным.

Вечером, когда все угомонились, я подсел к Сысоеву, и он рассказал мне свою историю.

Всю войну отшагал, цел, невредим, хотя бывал в таких передрягах, что и вспоминать жутко.