Понятия не имеете

                                            КРЫЛЬЯ

Тракторы трех колхозов, сойдясь с разных сторон в одном треугольнике возле деревни Заболотье, каждую весну между собой как бы спор вели: кому «нейтральную зону» запахивать? Каждый раз передние колеса их останавливались па одном и том же заранее определенном рубеже и дальше ни шагу.

—          А может, все-таки махнем? — говорили ребята помоложе.— Чего зря земле пропадать?

—          Нет,— отвечали им те, что постарше.— Понятия не имеете, так молчите. А земли у пас вон сколько!

И опять оставался нетронутым таинственный треугольник поля.

А земля словно привыкла к тому, что ее здесь наверняка не потревожат,— спала спокойно, вольготно, и полевые цветы не спешили на ней расцветать, будто хорошо понимали, что в запасе у них целая весна и целое лето. Только в конце мая начинали вспыхивать тут синие искры васильков, а ромашки распускались и того позже, по па высоких стебельках стояли потом до конца лета.

В этом месте когда-то упал и разбился наш «ястребок», атакованный пятеркой «мессеров». Сперва, говорят, называли точную дату случившегося, потом срок тот забылся, потерялся среди тысяч других.

А этой весной появилась тут странная, никому не знакомая женщина. Вышла как-то утром из дальнего леса, увязая в рыхлой земле, пересекла только что поднятое плугами иоле и остановилась у незапаханного клина. Долго стоила, потом ушла.

Трактористы переглянулись:

—          Кто такая? Может, так просто, прохожая?

Но на следующее утро незнакомка пришла снова и опять в задумчивости остановилась у того же самого места.

—          Вчерашняя?

—          Вроде бы да.

Трактористы подошли. Поздоровались.

- Вам, мамаша, чего?

Женщина, молча, переступила с ноги на ногу. Вид у нее был человека нездешнего, городского — на глазах роговые очки, на ногах старенькие, не приспособленные к грязи туфли. Седые волосы растрепались на ветру.

—          Так вы, может, к нему? — спросил один из трактористов, тоже совсем седой и старый.

—          К нему,— тихо ответила незнакомка и опять умолкла, глядя на пе тронутый лемехом треугольник земли.

Утро было майское, солнечное, даже жаркое. Трактористы сняли шапки и отерли вспотевшие лбы.