|
Нас разделяет очень многое,—- говорил он.— Мы, вероятно, никогда не будем одинаково думать и одинаково смотреть на вещи и события. Но есть и то, что нас объединяет. Мы оба немцы и любим Германию. Путь спасения есть только один — свергнуть Гитлера и немедленно закончить войну. Вскоре атмосфера несколько разрядилась и  разговор зашел о прошлом. — Вы, господин фельдмаршал, как и сотни тысяч других немцев, не были бы в плену, если бы послушно не пошли за Гитлером,— заметил Вильгельм Пик. — Я старый солдат, господин Пик, и всю жизнь беспрекословно выполнял приказы своих командиров.
Я верил главе немецкого государства и своему главнокомандующему. Верил даже тогда, когда наступили ужасы Сталинградского* котла. Мне было очень трудно допустить, что глава государства может обмануть свой народ. — Значит, вы не пытались проанализировать глубоко цели Гитлера, методы управления нацистского руководства. Ведь еще до 1933 гсда мы, коммунисты, предупреждали немцев, что приход Гитлера к власти означает войну, а война — катастрофу,— убежденно сказал Вильгельм Пик.— Неужели даже Сталинград не научил вас ничему?
Паулюс заметно нервничал, не находил достаточно убедительных аргументов для ответа. В разных вариациях он повторял: , «Аполитичность — a a m главный принцип», «Солдат обязан беспрекословно повиноваться». На такой позиции Паулюс ушел, как говорится, в глухую оборону. Ко Вильгельм FIiiK был опытным и искусным полемистом.
Он опроверг утверждение Паулюса об аполитичности военных и их безучастности в политике. Товарищ Пик напомнил, что именно генералитет помог в свое г^ремя нацистам захватить власть в Германии, поддерживал агрессивный курс гитлеровского правительства накануне второй мировой войны. — Вермахт был главной движущей силой политики агрессии и насилия,— сказал Вильгельм Пик.— Если бы генералы вермахта в свое время сказали Гитлеру: «Нет!»,— ваш фюрер был бы бессилен.
|
