|
С одной стороны, я получал постоянно категорические приказы удерживать позиции, неоднократные обещания помощи, и сообщения об общей тяжелой обстановке. С другой стороны, видя невероятно бедственное и все брлее, ухудшающееся положение моих солдат, я, движи-цыц человеческими чувствами, задумывался над  вопросом о том, не следует ли прекратить борьбу. Несмотря щ, полное,;понимание тяжелогр положения подчиненных мне войск, я полагал, что надо отдавать предпочтение точке зрения командования.
Всякий мой самовольный выход из общих рядов или сознательные действия против отданных приказов означали бы принятие с самого начала ответственности за судьбу соседних войск, а в дальнейшем — за судьбу южного участка и тем самым всего Восточного фронта, т. е. рз,начали бы, что в глазах всего немецкого народа на меня, по меньшей мере внешне, ляжет основная часть вины за проигрыщ войны.
Тогда вооруженные силы и 184 -народ1 не поняли бы такие действия ё моей- стороны. По своим последствиям они представляли бы собой исключительно революционный, политический акт против Гитлера. Такая мысль не входила тогда в мои личные соображения. Я был солдатом и считал тогда, что именно послушанием буду служить своему народу. Перед войсками и командирами 6-й армии, а также перед немецким народом я несу ответственность за то, что до конца выполнял отданные верховным командованием приказы об удержании позиций.
Что касается ответственности подчиненных м-не командиров, то они с тактической точки зрения вынуждены были следовать моим приказам точно так же, как я в Оперативном звене выполнял данные мне приказы»1. 1 В феврале 1947 года Паулюс добавил к своим ; заметкам еще несколько страниц, которые он назвал «Заключительной оценкой». Здесь есть и запоздалая самокритика И отдельные попытки сохранить все же честь мундира. Весь комплекс операций под Сталинградом Паулюс делит на три фазы: ' 1 «I. П р о д в и ж е н и е к Вблге.
|
