Среди них были Суворов и Кутузов, Ушаков и Макаров, Ломоносов и Павлов, Пушкин, Гоголь, Кипренский, Федотов, Чайковский и Глинка. — А ведь я почти никого из них не знаю,— с горечью сказал Паулюс.— Как мы были изолированы от всей русской культуры! Кроме Суворова и Кутузова, я ни о ком толком ничего не знаю. Только слышал  музыку Чайковского и знаю фамилию вашего большого поэта Пушкина. . 158 В конце июня 1943 года Паулюс ознакомился с опубликованным в газете «Правда» сообщением Советского Информбюро об итогах двух лет Великой Отечественной войны. Слушая перевод, фельдмаршал делал краткие пометки в блокноте.
Он подчеркивал каждый вывод, сформулированный в сообщении: провал авантюристических планов гитлеровского командования, основательный подрыв военной мощи фашистской Германии, кризис в ее тылу, усиление международной изоляции нацистского рейха, рост сопротивления в оккупированных захватчиками странах... И главное: силы Красной Армии значительно окрепли, советский тыл в труднейших условиях доказал свою прочность и непоколебимость, международное положение СССР устойчиво, как никогда ранее.
Паулюс вынужден был признать, что эти выводы носят реальный характер и соответствуют действительному положению вещей. Сомнение он выражал лишь по поводу заключения о кризисе нацистского тыла и росте движения Сопротивления. — Это преувеличение, свойственное пропаганде в каждой воюющей стране. Нет, нет,— повторял он,— тыл, я уверен в этом, продолжает следовать за своим фюрером, никто там не смеет бороться против него, немцы очень послушная нация, привыкшая к порядку.— В голосе Паулюса слышались едва уловимые нотки горечи. Впрочем, нельзя утверждать, что летом 1943 года у Паулюса уже появились четко выраженные антифашистские настроения. Нет, в это время у него сложилось более полное убеждение в ошибочности стратегии гитлеровского командования, досада на просчеты ставки фюрера. Однажды в беседе с одним советским генералом Паулюс сказал:
|